Не надо путать любовь и секс – Ларри Флинт

 

 

ИГОРЬ МАЛЬЦЕВ встретился с героем порносвобод в Лос-Анджелесе, на бульваре Уилшир, в кабинете, который увековечен в кино.
Ларри Флинт Пабликейшнс построила себе черный небоскреб, сильно смахивающий на фаллос. Первый этаж отдан в новорусских традициях в аренду какому-то банку. А за стоянку на паркинге Флинта с меня содрали 12 долларов.
На Ларри – черная кожаная куртка, на лице – ни одной морщины. В свое время ему сделали имплант пениса, и теперь у него нет проблем с сексом – всегда стоит. На операцию Флинт решился после того, как перестал принимать сильные болеутоляющие средства, на которые подсела его покойная жена. В кино жену играет Кортни Лав, известная до фильма в жизни тем, что сама радостно жрала наркотики вместе с мужем Куртом Кобейном, пока тот не выстрелил себе в голову. Так что ее можно считать экспертом. Ларри она явно нравится.
– Что вы думаете по поводу награждения Оскарами ?
– Это большая политика. Как вы заметили, не всегда лучший фильм и лучшие актеры выигрывают. (Флинт явно намекал на ситуацию, когда Титаник победил Секреты Лос-Анджелеса . – И.М.)
И я чувствую здесь огромное влияние политических течений внутри киноиндустрии.
– Почему вы наняли самолет с плакатом Columbia Studio sucks (Киностудия Коламбия - дерьмо), чтобы он летал вокруг Шрайн Аудиториум, где проходило вручение Оскара ?
– Потому что они не дали мне пригласительного билета на церемонию. Первый раз в истории кино, когда фильм снят по биографии еще живого человека, он номинируется на Оскар , а академия этого человека даже не приглашает. В этом больше всего виновата студия Коламбия . А билет мне отдал Вуди Харрельсон. Так вместе и пошли.
– Они сочли вас неудобной фигурой?
– Политически некорректной.
– Что ж тут удивительного – ваш журнал возвел политическую некорректность в ранг своей политики.
– Я всегда был жертвой непонимания, но сейчас даже доволен этим. В условиях, когда Америка зависла в сетях политической корректности, мы чувствуем огромную потребность аудитории в том, что мы делаем – постоянно нарушаем табу. Нам много пишут. И мы работаем по простому закону: откликаться на требования читательской публики. Многие здесь в Америке не могут позволить себе политической сатиры, крутых шуточек и анекдотов, затрагивающих всяческие меньшинства – от национальных до сексуальных. Просто все боятся потерять рекламодателя, свое место на ньюсстендах, боятся по экономическим причинам. А мы свободны от этого давления. Мы ориентированы только на читателя и получаем деньги только от розницы и подписки.
(Подписка на Hustler неправдоподобно дешева – на Россию по кредитной карте авиапочтой стоит 50 долларов в год, но вам в лучшем случае принесут только один номер, а затем будут вскрывать даже National Geographic ваших детей. – И.М.)

– Когда-то Хаслер публиковал очень злые пародии на табачные бренды – про мертвых ковбоев Мальборо, например, и это была широкая рекламная антикампания
– Да, мы начали ее задолго до того, как в Калифорнии запретили курение даже в барах. А в рекламе мы не заинтересованы вообще. Кстати, огромное количество средств идет от нашего платного сайта в Интернете.
– Но политическая корректность в Америке во многом базируется на религиозных ортодоксальных представлениях?
– Религия просто идет рука об руку с политикой. Особенно у нас. Вы не встретите ни одного политического деятеля, который во время избирательной кампании не эксплуатировал бы религиозный фактор. А потом религия начинает диктовать политикам свои условия.
– Поговорим о кино. Вам понравился фильм Милоша Формана о вас?
– Милош сделал классное кино. Иногда кажется, что два часа экранного времени это многовато, но фильм – очень точная работа.
– А Вуди Харрельсон?
– Он играет меня лучше, чем я играю себя.
– А ваш дебют в качестве актера?
– Мне было очень интересно, и я удивился, когда режиссер предложил мне сняться в роли судьи на процессе надо мной же. Скажу так: я не уважаю человека, которого играю; я его слишком хорошо помню.
– Неприятный человек?
– Да, и я в фильме тоже крайне неприятный парень.
– Давайте поговорим о любви. Для начала о Кортни Любовь, то есть Лав. Hustler однажды назвал ее менструальной дырой американского рока, а потом она играла вашу жену Алтею. Кстати, как она играла?
– Кортни была моей протеже на роль Алтеи. И после того, как я посмотрел фильм, я понял, что она играет потрясающе, никто другой так бы не сыграл.
– То есть Хаслер никогда больше не назовет ее менструальной дырой?
– Мы издеваемся над всеми в своем журнале, над друзьями, над врагами. А уж как они надо мной издеваются
– Не потому ли Кортни Лав так хорошо сыграла вашу жену, что у нее собственные проблемы с наркотиками? И что делать с наркотиками?
– Я считаю, что надо наркотики легализовать. Если люди хотят себя убивать – общество не должно им мешать. Ведь никто не кричит об алкоголе, а эта проблема гораздо более широкая. Но выпивку вы можете открыто купить и потреблять – вот только нельзя машину вести и причинять вред другим людям. Точно так же общество должно обращаться с наркотиками и наркоманами. Другое дело, что все силы, которые сейчас тратятся государством на искоренение неискоренимого зла, можно бросить на образование, на разъяснение детям о страшной опасности наркотиков.
– А теперь о любви как о чувстве. Вы ведь основали свою издательскую империю на сексе, а не на любви?
– Я легко разделяю любовь и секс. Наше консервативное общество лицемерит и старается сделать вид, что секс и любовь неразделимы. Но это только на словах. Именно поэтому здесь, в Штатах, царит такой разврат.
Любовь – это чувство, стоящее на твердом фундаменте прощения, когда люди понимают друг друга без слов в течение многих лет. Огромная честь для тебя, когда ты можешь для любимого человека сделать нечто большее, чем просто сказать: Я люблю тебя .

– Вы не хотите расширять свою империю за счет бывших коммунистических стран?
– Мы уже выходим в Чехии, Венгрии, в стадии становления русское издание Хаслера . Мы издаемся в 15 странах, и международный рынок – наша перспектива.
– Я читал недавно вашу заметку о том, что Боб Гуччионе со своим Пентхаусом теряет деньги. Это конкурентный наезд или правда?
– Из трех больших изданий наше – самое прибыльное. Playboy получает больше денег от продажи своей марки и от телеканала. Пентхаус потерял за год 26 процентов своего тиража. Он сам себя загнал в пучину проблем.
– Вы опубликовали снимки папарацци, который продал вам фото голой Жаклин Кеннеди-Онассис на острове Скорпиос за 18 000 долларов, и заработали 10 миллионов. Не кажется ли вам, что вы дали толчок к процветанию этой ругаемой ныне после леди Ди профессии?
– Это было сделано в середине семидесятых, и я не чувствую своей ответственности за разгул папарацци. Мы зато круто заработали на этом.
– Вас самого не достают папарацци, вы ведь после фильма знаменитость?
– Да нет. Только охотники за автографами, да еще люди, которые просят вместе сфотографироваться. А я что — я не отказываю.
– Что делать с цензурой?
– Взрослый человек имеет право выбирать, что ему читать и что смотреть, независимо от того, что материал, который он выбирает, может кому-то показаться неприличным. И свобода не теряется одним махом. Все происходит постепенно: поначалу это запрет только одной книги, одного фильма, одного журнала. Одно из великих человеческих прав любой нации – оставаться наедине с собой. Оставьте нас в покое, Америка хочет, чтобы ее оставили в покое.
За демократию надо платить. И размер этой платы – толерантность. Вам придется смириться с существованием вещей, которые не обязательно вам нравятся. Издания типа Time или Newsweek не нуждаются в защите, потому что никого не обижают и никого не шокируют. В защите нуждаются такие издания, как наш журнал. А если вы не бросаете вызов, то вас и защищать не надо. Живите спокойно и тихо

Тридцать лет прошло с тех пор, как Флинт открыл свой Hustler Club, где девчонки стягивали с себя трусики перед носом у жующих джентльменов. Много всего утекло с тех пор, как Ларри создал каталог своих девочек в клубе, а потом додумался снабжать голые фотки какими-то статьями – ну прямо как в Плейбое . А сегодня он рвет пасть всем вокруг. Во многом благодаря гражданской позиции. Он не стесняется негров называть неграми, педерастов – пидорами, транснациональные корпорации типа Nike фашистами, а фашистов – козлами.
Его гениальные антирекламные кампании заслуживают отдельного рассказа. Вроде рекламы швейцарских часов из еврейского золота (Часы из Освенцима) с кожаным человеческим ремешком. Или Найк с самоубийцей в кроссовках – он Just Did It. А чего стоит рубрика Мудило месяца (Asshole Of The Month), куда попал даже товарищ Солженицын за свою ненависть к демократии, которую он высказал в очередном американском университете 

Все, что делает его команда, иллюстрирует мысль о том, что журналистика Флинта должна быть оппозиционна всему В случае с Хаслером - даже хорошему вкусу.
Малограмотный парень Ларри перевернул мировой издательский бизнес, сначала показав бывшую первую леди нагишом (недолго убивалась вдовушка по ДжФК), а затем просто забрызгав спермой мордашки моделей. В последних номерах норки не только нараспашку, как говаривал Воннегут, но туда еще и засунуто все что можно – от рук до полицейских дубинок. Он все время пробует общество на толерантность. Как только что-то становится рутиной – все те же раздвинутые ноги в общенациональных непорноизданиях, он тут же идет вперед и шокирует еще чем-нибудь. Самое смешное, что если бы педерастов в Америке притесняли, он бы первым бросился на их защиту и объявил себя главным пидором США, и судился бы со всеми бюрократами-гадами.

На столе Ларри Флинта лежат все журналы издательского дома за месяц. Это, конечно же, Hustler, затем два очень связанных с головным изданием: Hustler Ertotic Video – своего рода гид по порновидео, а также Hustler Humour – сборник карикатур и анекдотов. Кроме того, целый ряд изданий, эксплуатирующих женскую плоть различного возраста и параметров, – Busty ( Сисястая ), Barely Legal ( Юные телки ), Over 50 ( Кому за полтинник ), Сhic ( Шик - просто девушки), Hustler’s Beaver Hunt ( Охота за лобками - лучшие любительские снимки обнаженных жен, любовниц, подружек и одноклассниц), Legs ( Ноги - для ножных фетишистов) и два последних проекта гениального маркетолога Ларри: журнал Taboo, который только что появился на прилавках, и Leonardo. Первый посвящен всем видам извращений – от фетишизма по поводу женских трусиков (очень классные снимки) до связанных ног и рук – что, впрочем, в исполнении местных фотографов почти искусство. Леонардо - вы будете смеяться – посвящен всему в жизни Леонардо Ди Каприо. Интервью, постеры, фото очаровашки Лео – все, что сметается сейчас с мировых прилавков быстрее, чем жевательная резинка. Может быть, позвоночник у Флинта перебит, но с нюхом у него все в порядке